Время terra incognita - Страница 109

109

Положение Союза осложнялось войной на два фронта. Потеряв Европу, Объединённый Халифат отозвал назад предложение о капитуляции и продолжил войну. Советский союз вынужден сражаться на два фронта. Это была война на выживание.

С луны продолжали поступать отрывочные, противоречивые вести. Каждую ночь небо рыдало огненными слезами. Сгорающие осколки звёздной мечты человечества ещё многие годы будут пытаться достичь поверхности, не в силах вырваться из крепкой хватки гравитационного колодца.

Человек феноменально легко привыкает к чему угодно. То, что вчера казалось немыслимым — концом всего, сегодня видится частью общей картины мира. Неприятной, но отнюдь не смертельной. Защитный механизм психики: удивительный и закономерный.

Раньше Мотыльку казалось, что нет и не может быть ничего на свете хуже войны. А сейчас? В принципе тоже самое.

Напали — сражайся. Что война, что какой-нибудь космический катаклизм вроде падения шального астероида — явления одного порядка. Очередная проблема, вставшая перед человечеством в начале долгого пути к кораблям и городам под светом других солнц. Экзамен на выживание для ростка будущего в мире настоящего — для советского союза, зародыша космического истинно коммунистического общества. Не первое испытание. Не последнее искушение. Уж точно не последнее.

Людям ещё предстоит доказать пространству, что они достойны владеть им. Также как они доказали это высоте, без крыльев научившись летать. Война — ошибка. И нет надобности утверждать, что это не наша ошибка, чужая. Перед вселенной все люди одинаковы, все равны и каждый отвечает за каждого. Это только здесь, на земле, видится масса различий. Для вселенной мы все — одно. Такие разные, разделённые миллионами идеологических различий, долгой памятью на обиды, взаимными претензиями, жаждой местью, внутривидовой ненавистью — для вселенной мы есть одно.

А проблемы должны решаться, ошибки исправляться даже если они не твои, чужие. Рано или поздно последствия разразившихся катастроф будут ликвидированы. Только нужно победить сейчас. Впрочем, другого выхода нет. Теперь уж точно нет. Может быть, его никогда, и не было на самом деле?

В тылу затягивающаяся война проявляла себя с необычной стороны. Появилось много людей с фронта, эвакуированное население, отошедшие на отдых и переформирование воинские части. Их было легко отличить по глазам. Из сферы обслуживания и прочих не критичных и не работавших на военных служб практически полностью исчезли мужчины. Их место заняли женщины и подростки. Свободного времени у детей почти не оставалось: школа, работа, сон, снова школа. Зато прекратились детские побеги «на фронт», только мешающие взрослым. Ещё из Красловска Мотылёк звонил домой и долго говорил с младшим братом, Лёшкой, чтобы тот не вздумал бежать «на подмогу». В современной войне необученный солдат, даже забыв о том, что ему пятнадцать лет и он ещё учится в школе, не способен принести никакой пользы. Глупо это было и не нужно. А глупое и ненужное в военное время почти преступление.

Впрочем, это всё вполне ожидаемо. Полной неожиданностью, во всяком случае для Наташи и Мотылька, оказалось постепенное исчезновение самых естественных вещей. Например: могло ли до войны прийти кому-нибудь в голову, что жилых ячеек может не хватать? Чтобы каждому человеку не нашлось личной жилой ячейки? Это всё равно как если бы кому-нибудь вдруг не хватило воздуха чтобы дышать. Или если бы какому-нибудь человеку вдруг стало бы не хватать еды, тепла — сложно представить такое. Однако эвакуации продолжались. Эвакуировали людей, производства и ещё раз людей, связанных с вывозимыми производствами.

В универсальных центрах распределения, где «распечатывались» вещи и несложная бытовая техника приходилось стоять в очередях. Часто случались перебои с подвозом компонентов для «печати». Для всего этого должно было быть какое-то отдельное слово. И оно нашлось в учебниках истории — дефицит. Старое, забытое слово. Будто далёкое, мрачное прошлое вцепилось костлявой рукой в рвущееся к звёздам настоящие. Вцепилось и не желает отпускать.

В кабинете безопасника Мотылёк и Наташа получили невыполнимое, на первый взгляд, предписание. Опасаясь того, что шестьдесят один интеллект сосредоточены в Красловске, Москва приказывала проработать вопрос рассредоточения интеллектов по разным городам. В противном случае, при уничтожении Красловска, советский союз разом терял большую часть искусственных интеллектов.

Рассредоточить! Как они себе это представляли? Интеллект не файл, его не скопируешь на переносной информационный носитель и не передашь по сети. Если физически перемещать «тела» интеллектов — раковины суперкомпьютеров — то это необходимо делать ни на миг не прерывая работы сервера, так как сбой или краткий перебой в работе «железа» — чудовищный шок для интеллекта. Длительный перерыв — почти наверняка «смерть». Сами по себе суперкомпьютеры мало того, что огромные, тяжеленные, хрупкие штуковины, так ещё и требуют бесперебойной подачи энергии пропущенной через кучу стабилизаторов и выпрямителей — тоже тяжёлых и хрупких боящихся вибрации штуковин, совершенно не предназначенных для перевозки.

Мотылёк так и спросил у безопасника: —Как вы себе это представляете?

Безопасник честно ответил: —Не знаю. Но сделать надо и чтобы ни один из интеллектов не пострадал при транспортировке.

— А самих интеллектов известили? — уточнила Наташа.

— Разумеется.

— И что они говорят по поводу способа транспортировки раковин суперкомпьютеров?

109