Время terra incognita - Страница 73

Чистый, умытый и накормленный Тарлан встречал расходящихся на работу людей звонким лаем. Он любил возглавить какую-нибудь из бригад шагая на полкорпуса впереди и, словно бы, ведя всех за собой. Формально Тарлан считался псом коменданта города товарища Акронова, но по сути исполнял роль радушного хозяина. Как будто люди приехали к нему, к Тарлану в гости, и он присматривает за творящейся вокруг суетой, чтобы она не превысила одному ему ведомые пределы. Что и говорить — это был достопримечательный пёс.

Однажды Мотыльку довелось стать свидетелем, как Тарлан самостоятельно принимал душ. Он тогда первый раз бегал вместе со всеми на зарядку, сначала ругал самого себя и мысленно обещал, что больше никогда-никогда. Потом, вернувшись в город, подумал, что всё был не так уж и плохо и вполне возможно будет как-нибудь повторить, под настроение. Впереди лежал целый рабочий день, который уставший после пробежки, но радостный Мотылёк готов встретить открытой грудью — вот только принять тёплый душ и удовлетворить зверский аппетит.

Бегающий вокруг Таралан куда-то пропал. Мотылёк случайно наткнулся на него заблудившись и забредя в техническую помывочную для машин. Пёс самостоятельно открыл кран, пустив струю воды. Причём не ограничился этим, а ещё немного поколдовал над кранами, подбирая устраивающую его температуру. Вволю поплескавшись, закрыл оба крана и, отряхнувшись, как ни в чём небывало побежал к столовой, приветливо гавкнув стоящему столбом Мотыльку.

Расспросив строителей, энергетиков и приехавших раньше него учёных, Мотылёк узнал: Тарлан куда больше, чем просто огромный и замечательный пёс. С ним связана целая история.

Тарлана привёз товарищу Акронову его сын, известный целиноградский геноконструктор и биотехник. Кто-то сказал «подарил», но другие его тут же поправили. Дарить можно вещи. А разве Тарлан это вещь? Потому и «привёз», а не «подарил». Когда-то, очень давно, собаки первыми выбегали из пещер навстречу опасности или кидались на опасного зверя во время охоты. Потом две из них первыми вышли в космос, пролагая дорогу человеку. Сейчас верные звери снова первыми идут по неизведанной дороге, по которой, когда-нибудь, следом за ними, пройдёт и человек. Честно отработав треть собачьей жизни в институте изучения возможностей генетического конструирования, Тарлан отправился на заслуженный отдых ловить мышей и барсуков в просторах казахстанских степей. Добрый, умный, надёжный пёс. У всякого общающегося с Тарланом человека создавалось иррациональное впечатление, будто тот относится к нему немного покровительственно. Соглашаясь взять честно поделенную половину обеда, Тарлан выказывал расположение к понравившемуся ему представителю людского племени. Люди ценили это и, спрашивая взглядами разрешения, трепали пса за холку, а девушки и вовсе тискали, словно большую мягкую игрушку. Тарлан стоически переносил ласки, понимая, что люди всего лишь люди и не могут противостоять своим обнимательным инстинктам.

Красловск совсем молодой город. Он ещё строиться и долго будет строиться. Станет прирастать зданиями, заводами, дворцами спорта, научными институтами и обязательными для закрытого городка воинскими частями. Однако работа уже кипит вовсю мочь! Корни горы Жалфыз-Тик подгрызают туннели шахт. Из-под земли, к ещё и наполовину не достроенному, но работающему, производственному комплексу доставляют богатства подземных кладовых. В одном цехе кипит работа. Соседний только строится.

Монтажники едва приступили к прокладке сетей, а Конь и Мотылёк уже в нетерпении. Без дела не сидят — необходимо организовывать институт, формировать программу исследований и приоритетность. Умелым головам работа всегда найдётся. Были бы головы.

Вечерами — бдения над предварительно сделанными расчётами. Перепроверка. Поиск ошибок. Споры о различных подходах к начальной конфигурации сети. Многомерные пространства. Вектора. Тензоры. Иной раз доходило до сюрреалистического: на ящиках, перевёрнутых вёдрах и деревянных чушках, а то и на пустом корпусе безвозвратно сломавшегося строительного робота. Собранные Мотыльком и Конём учёные: старая гвардия из бывшего НИИ СамСиса и новое пополнение из участвовавших в рождении краснопресненского и чернореченского интеллектов. Сидели где и на чём придётся. Вокруг алых углей от прогоревшего костра. Под шатром звёздного неба. Словно братскую чашу, передавая по кругу белые экраны планшетов с расчётами и выводами формул. Спорили, ругались, мирились — работали.

Печёная в костре картошка, порезанная на половинки, проложенная кусками зажаренного тут же, под звёздным небом, мяса. Посыпанная крупной солью смешанной с кусочками красного, жгучего перца. Поежали не сходя с места и не выпуская из рук планшетов. Продолжали говорить с набитыми ртами.

Даже маститые заслуженные учёные, забыв все свои заслуги перед мировой наукой, водили по экранам небрежно вытертыми от жира пальцами и, увлёкшись, называли противников своей точки зрения ослами и не смыслящими в сетевой топологии орясинами.

Если требовались серьёзные расчёты, неподъемные для слабых вычислительных модулей в планшетах — пересылали данные краснопресненскому интеллекту Нэлли. Новосибирск заканчивал самовосстановление, да его ещё дополнительно нагрузили управлением производствами. Эра крайне занята освоением нелёгкой воинской наукой. Нэлли считала что-то серьёзное для физиков и для космиков, но всегда находила для «папы» Коня на своих распределённых процессорах несколько дополнительных миллиардов вычислительных тактов.